Вокруг ритуала харакири, или сэппуку, существует множество мифов и легенд, которые удивят многих поклонников японской культуры.
Суши, японские комиксы и анимационные фильмы, витиеватые иероглифы и харакири — это первое, что назовёт средний обыватель, если кто-то спросит его о Японии. Многие вспомнят душещипательную сцену из знаменитой оперы Пуччини «Мадам Баттерфляй».
Но что же правда и что является мифом о феномене сеппуку?
В России источником знаний о харакири является книга Алджернона Бертрама Митфорда «Легенды о самураях. Традиции Старой Японии». Ее автор был, вероятно, единственным европейцем, который имел возможность увидеть церемонию своими глазами.
Митфорд служил в Британском посольстве в Японии в период Мэйдзи. Он рассказывает об инциденте в феврале 1868 года, в результате которого погибли французские моряки. Обвинённым в случившемся был назван офицер Таки-Зензабуро, который по решению суда получил смертный приговор. В своей книге автор описал — со многими деталями — церемонию сеппуку. Рассказ Митфорда существенно повлиял на восприятие ритуала за пределами Страны Восходящего Солнца.
Миф первый: употребление слова харакири не верно
Историю о харакири стоит начать с названия. Предполагается, что харакири — это «вульгарное» слово, не используемое японцами, и единственно правильной формой следует считать название сеппуку. Но это не совсем так. В написании обоих слов используются одинаковые символы кандзи, и оба означают одно и то же: «вспарывание живота». Единственное существенное различие в том, что слово сеппуку употребляли с гораздо более давних времён. Утверждение о том, что выражение хара-кири употреблять не верно является ошибочным.
Кроме того, существуют другие выражения для описания ритуального самоубийства: тоффуку, каппуку и дсацу. Однако, они менее популярны. В древние времена часто использовался термин дзигаи. Он упоминался еще в 10 веке и использовался при описании вспарывания живота воином или перерезания горла высокопоставленной женщиной. Дзигаи — это прототип современного термина дзайцу, или самоубийства.
Второй из мифов состоит в том, что сеппуку — самоубийство чести.
Отчасти это правда, но… только отчасти. Трудно совместить добровольное самоубийство с тем фактом, что в большинстве случаев лишение жизни фактически являлось казнью. Да, были ситуации, когда к сеппуку прибегали на поле битвы, желая избежать позорного поражения или смерти от рук недостойного противника. Однако чаще всего это была форма исполнения смертного приговора.
Такой обычай возник в семнадцатом веке. Ранее, то есть между 12-м и 17-м веками, это проводилось, как мы уже упоминали, во время боев или осады. В подобных случаях было трудно следовать ритуалам, о которых так много написано в литературе и показано в фильмах.
Миф третий, наиболее противоречивый
Если мы спросим кого-нибудь о том, как происходил ритуал сеппуку, большинство скажут, что после прощальных слов, отчаявшийся человек вспарывал себе живот. И это будет не совсем верно.
Для проведения ритуала рядом с самураем находились секунданты — кайсяку, которые очень часто отрезали ему голову сразу после того, как он вонзал клинок в собственное тело. Случалось даже, что обезглавливание происходило сразу после того, как он совершал движение к себе рукой, в которой держал нож. В этом случае трудно сказать, что смерть наступала от собственных рук. Иногда обезглавливание происходило ещё до занесения ножа. Это, конечно, не самая распространённая ситуация, но вспомним слова очевидца Мидфорда:
Давным-давно один приговоренный спросил своего кайсяку, отрубят ли ему голову в момент, когда он получит поднос с кинжалом кусунгобу.
«Нет, – отвечал второй кайсяку, – вам отрубят голову в тот момент, когда вы ударите себя в живот кинжалом кусунгобу». При казни некоего Сано тот сказал своему кайсяку, что, когда будет вспарывать себе живот, непременно вскрикнет, и попросил его быть хладнокровным, когда тот будет отрубать ему голову. Кайсяку отвечал, что исполнит все, что тот пожелал, но попросил его тем временем взять поднос с кинжалом кусунгобу или малым мечом вакидзаси, чего требует обычай. Когда Сано протянул руку к подносу, секундант тотчас же отрубил ему голову. И хотя это было не совсем правильно, все-таки кайсяку поступил подобным образом, чтобы спасти самурая от бесчестья совершения харакири не так, как ему приличествует (закричав от боли), нет ничего зазорного в том, что кайсяку поступает милосердно. Если приговоренный настоятельно просит позволения вспороть себе живот, его желание может быть исполнено, в зависимости от обстоятельств, но в этом случае следует проявлять осторожность, чтобы не упустить момента, когда нужно будет отрубать голову. Обычай отрубать голову, когда приговоренный проходит лишь через подобие взрезания себе живота, восходит к периоду Эмпо (приблизительно около 1678 г.).
Правила указывали, среди прочего, когда должна состояться церемония, где и кто будет сопровождать осужденного в его последние минуты. Место, где происходил ритуал, зависело от ранга осужденного. Даймё, хатамото и высокопоставленные сёгуны могли делать это во дворце, а слуги и низшие люди совершали самоубийства в саду. Также случалось, что вся церемония проходила в тюрьме, или свободной комнате дома.
Согласно существующей в Японии эстетике смерти (сино сахо), обстановка церемонии должна была быть торжественной и красивой. Изначально роль секундантов заключалась в том, чтобы исключить стоны самурая от нанесённых ран. Некрасивая смерть, потеря самообладания стала бы бесчестием для его рода. Чувство красоты культивировалось в Японии с давних времён. Об этом качестве японцев говорил Тагор: «они видят Истину в Красоте, а Красоту в Истине».
Способы украшения места проведения церемонии отличались в зависимости от места проведения и других факторов. Например, время суток оказывало влияние на «визуальную обстановку». Если хара-кири происходило ночью, в четыре угла помещения ставили свечи. Обязательным элементом ритуала были белые одеяния. В Японии белый признан траурным цветом.
Место нанесения раны также не было строго определено.
Миф четвёртый, о количество секундантов, которые участвовали в церемонии
Очень часто можно прочитать, что жертва сопровождалась только одним или двумя кайсаку. На практике это выглядело немного иначе. Их количество определялось по соответствующим правилам. Помощников могло быть до шести, когда осужденный подвергался общественной экзекуции. Если казнь происходила в пределах одного клана, то двух или трех было достаточно. Если три кайсаку участвовали в церемонии, роли распределялись последовательно: главная, вспомогательная и младшая. Младший ассистент подавал приговорённому самурайский меч на белом подносе. В обязанности главного входило отсечение головы по условленному сигналу. Помощник должен был показать собравшимся отрубленную голову на подносе.
Стоит еще раз подчеркнуть важность хара-кири в исполнении смертной казни, поскольку именно в этом контексте церемония использовалась чаще всего.
Как видите, термин хара-кири не является синонимом демонстрации мужества самураев перед лицом боли и смерти через жертвование собственной жизнью. Как всегда, легенды остаются легендами, а жизнь гораздо более многогранна и полна противоречий.